Студия И. Галереи интерьерной живописи

Данный выпуск осуществлен при поддержке проекта Вячеслава Заренкова «Созидающий мир»

Выпуск 485. Григорьев Борис Дмитриевич (Boris Grigoriev) (1886-1939).

Герой очередного выпуска Энциклопедии — Борис Дмитриевич Григорьев — замечательный русский художник, яркий представитель «левых» течений в авангарде.

Борис Григорьев родился в Москве. В 1903—1907 годах учился в Центральном Строгановском художественно-промышленном училище (класс Д. А. Щербиновского, а также у А. Е. Архипова), затем в качестве вольнослушателя посещал петербургскую Академию художеств (до 1913 года), где занимался у А. А. Киселёва и Д. Н. Кардовского. Посещал занятия в Академии Гранд Шомьер в Париже, где окончательно сформировался как виртуозный рисовальщик, свободно владеющий всем спектром выразительных возможностей линии.

С 1911 года его рисунки публиковались в журналах «Сатирикон» и «Новый Сатирикон». Борис Григорьев являлся одним из самых дорогих и престижных портретистов России 1910-х годов и сохранил это звание, уже работая за границей. В 1919 году покинул Советскую Россию. В 1930 году начал преподавать в Париже в Русской академии, организованной Т. Сухотиной-Толстой, затем открыл частную школу живописи и рисунка. В 1930-е годы он занимался в основном книжной графикой, активно иллюстрируя произведения знаменитых писателей. В 1935 году получил приглашение возглавить факультет в нью-йоркской Академии прикладных искусств. В эти годы у него состоялся ряд персональных выставок в Париже, Милане, Праге, Нью-Йорке, Чикаго.

Рассказ об этом удивительном художнике и педагоге, работы которого хранятся в Государственном Русском музее, Государственной Третьяковской галерее, в ведущих мировых музеях, а также в частных собраниях в России, Великобритании, Италии СЩА, Канаде других странах дальнего зарубежья, продолжает серию наших публикаций.

Итак, мы начинаем…

«Сейчас я первый мастер на свете. Я не извиняюсь за эти фразы. Надо знать самому, кто ты, иначе не будешь знать, что и делать. Да и жизнь моя святая от труда сверх и чувства сверх, и 40 лет моих это доказывают. Я не боюсь любого конкурса, любого заказа, любой темы, любой величины и любой скорости» (Из письма Б. Григорьева поэту В. Каменскому).
«Пейзаж», 1927-29 год, холст, масло, частное собрание.

Борис Григорьев — блистательный русский художник, разносторонне одаренный, глубоко чувствующий и сострадающий, один из тех творцов Серебряного века, чей неповторимый мир продолжает волновать и притягивать нас спустя многие десятилетия после его смерти. Большую часть своей жизни художник был знаменит и популярен, десятки его работ охотно покупали коллекционеры, конкурировавшие с ведущими музеями России, Франции, Америки, Чили, Чехии и других стран. Имея за рубежом славу «артиста линии», «великого русского художника», он отличался удивительным трудолюбием и работоспособностью. А много ли мы знаем о его удивительной и во многом трагической судьбе вынужденного эмигранта?
«Портрет юноши», 1930-е годы, холст, масло. частное собрание.

Борис Дмитриевич Григорьев родился 11 июля 1886 года в Москве. Его мать Клара фон Линденберг, шведка по национальности была женщиной с интересной и необычной судьбой. Её отец служил морским капитаном, позже консулом в Сан-Франциско, а затем стал вице-губернатором Аляски. Его внезапная смерть вынудила жену с четырьмя детьми вернуться в Европу. Отцом Бориса был Дмитрий Григорьев, царскосельскиймещанин, по образованию — бухгалтер, служивший управляющим Рыбинским отделением Волжско-Камского коммерческого банка. Борис был внебрачным ребёнком, и лишь в 1890 году его отец решился официально «усыновить» собственного сына и отвёзти его к своей семье в Рыбинск. При этом, по воспоминаниям самого Бориса, его детские годы в Рыбинске из-за его смешанной национальности, а также кривотолков по поводу его происхождения трудно было назвать счастливыми.
«Крестьяне, играющие на дудках», 1924 год, холст, масло, частное собрание.

О детский годах Григорьева достоверной информации, к сожалению, не сохранилось, известно лишь, что рисовать он начал рано, удивив своим неожиданным увлечением отца и родственников. После окончания школы по настоянию отца, приехал в Москву и поступил в Московскую практическую академию коммерческих наук. Его влекло искусство, но воля отца была законом. Летние каникулы Борис обычно проводил с семьей в Крыму. Именно там Григорьев пережил свою первую большую душевную трагедию — его невеста покончила жизнь самоубийством. Пулю, которая оборвала жизнь девушки, Борис впоследствии долго носил с собой на цепочке часов, вставив этот ужасный памятный предмет в золотую оправу.
«Лавка на юге Франции», 1930-е годы, холст, масло, частное собрание.

Душевные переживания и полное неприятие чуждой для него будущей профессии бухгалтера толкнули Бориса на решительный шаг: вопреки воле отца он бросил свои занятия в Академии и в 1903 году поступил в Центральное Строгановское художественно-промышленное училище, где ему посчастливилось обучаться в классе выдающегося русского живописца-импрессиониста Дмитрия Анфимовича Щербиновского (1867—1926), а также у Абрама Ефимовича Архипова (1862—1930). Быстро пролетели годы обучения, и в 1907 году Григорьев успешно окончил Строгановское училище и был награжден за успехи в учебе заграничной поездкой на стажировку в Мюнхен. Среди учеников, поехавших вместе с ним за границу, была студентка-выпускница Строгановского училища Елизавета Григорьевна фон Браше (1883—1969). Молодые люди приглянулись друг другу, и в том же 1907 году Борис и Елизавета поженились.
«Вечер», 1924 год, холст, масло, частное собрание.

В 1907 году Григорьев с супругой переехали в Петербург, где Борис Дмитриевич в качестве вольнослушателя начал посещать занятия Высшего художественного Училища при Императорской Академии художеств, занимаясь у Александра Александровича Киселёва (1838—1911) и Дмитрия Николаевича Кардовского (1866—1943). Именно Кардовский, равно как до этого в Строгановке Щербиновский, поразил воображение молодого человека виртуозным владением линией, воспитав в нём особое отношение к рисунку и линии как основе любого произведения, как самоценному жанру. При этом нельзя не отметить тот факт, что во всем остальном стремления молодого художника решительно расходились с академической школой.
«Мастерская художника в Крыму», 1908 год, холст, масло, Волгоградский музей изобразительных искусств имени И.М. Машкова.

Спустя два года Борис Григорьев уже входил в возглавляемую известным русским художником и теоретиком авангарда Николаем Ивановичем Кульбиным (1868—1917) Студию импрессионистов — объединение молодых художников, творчески близких к футуристам. В новом искусстве его привлекало не разрушение видимой реальности, а обострённое восприятие мира, поэтому ему было близко творчество Ван Гога, Сезанна, фовистов, Дерена, отчасти Пикассо. В 1909—1914 годах Григорьев с женой побывали в Швеции, Норвегии, Австрии, Италии, Греции, Венгрии, Швейцарии, Франции.
«Портрет Александра Александровича Коровина», 1916 год, холст, масло, 63 x 72 см., Санкт-Петербургский государственный театральный музей, Санкт-Петербург.

С 1911 года художник начал тесно сотрудничать с журналами «Сатирикон» и «Новый Сатирикон». Будучи прекрасным рисовальщиком, Григорьев неизменно демонстрировал характерную черту своего особенного стиля — линию как превалирующее начало формы, что наиболее ясно проявилось впоследствии в его большом графическом цикле «Intimite» («Интимность», 1916–1918). В альбоме была показана неповторимая атмосфера Парижа глазами художника — мир богемы и цирков, кафешантанов и продажной любви.
«Парижское кафе», 1913 год, холст, масло, Самарский областной художественный музей.

1913 год в творчестве Бориса Григорьева примечателен тем, что художник провёл четыре месяца в Париже, где посещал занятия в художественной Академии Гранд Шомьер, располагавшейся на Монпарнасе и основанной в 1904 году испанским художником Клаудео Кастелучо (1870—1927). Париж окончательно сформировал Григорьева как виртуозного рисовальщика, свободно владеющего всем спектром выразительных возможностей линии. Удивительный и неповторимый, полный творчества и любви, праздничный и пряный дух этого города вдохновил Бориса Григорьева на создание нескольких тысяч выразительных рисунков города на Сене. Эти работы способствовали обретению художником широкой известности в России, которая пришла после его участия (начиная с 1913 года) в выставках объединения «Мир искусства», на которых они экспонировались вместе с рисунками, созданными во время кратковременной поездки в город всех влюблённых в 1911 году.
«Стилизованный пейзаж», 1909 год, картон, гуашь, 57 х 61 см., Собрание Ивановский областной художественный музей.

Творческий и праздничный дух французской столицы вдохновлял Бориса Григорьева на ежедневный исступленный труд, когда время отмечалось только стирающимися карандашами, а каждый шаг приносил новый сюжет. Консьержки, клоунессы, гарсоны, обыватели — вереница типажей непарадного Парижа создавали в этих листах законченный в своем роде образ города, увиденного под определенным углом зрения. Мастерство, с которым художник создал эти творения, никого не оставило равнодушным. Искусствоведы в те годы откликнулись восторженными статьями на появление нового таланта. Так Н. Н. Пунин назвал графику Григорьева «парадоксами в пространстве и на плоскостях, нежными, ироническими и блестящими».
«Консьержка», 1918 год, холст, масло, 70,8 х 62,3 см., Государственная Третьяковская галерея, Москва.

При этом Борис Григорьев с большим успехом работал в портретном жанре, являясь одним из самых дорогих и престижных портретистов России 1910-х годов, и сохранил это звание, уже работая за границей. В творческом наследии художника остались десятки портретов его кисти — чуть ли не всей русской интеллигенции начала XX века: Скрябина и Рахманинова, Шаляпина и Мейерхольда, Добужинского и Рериха, Горький и Клюев, Розанов и Шестов и других.
«Портрет Молло Соломон Ильич»(греч. банкир, меценат), 1917 год, холст, масло, 133 х 106 см., Государственный Русский музей, Санкт-Петербург.

Начавшаяся в 1914 году Первая мировая война никоим образом не отразилась на творческих планах Григорьева. Ему не было еще и 30 лет, он был молодым, но уже признанным и знаменитым художником, своим человеком в богемных местах Петербурга-Петрограда. В кабаре «Бродячая собака» и позже в «Приюте комендиантов» Борис Григорьев выступал с чтением собственных стихов, которые восхищали многих знатоков. Близок был художник и к театральным кругам. Он стал одним из учредителей петербургской студии Мейерхольда на Бородинской улице и присутствовал почти на всех репетициях гениального режиссера.
«Портрет Николая Константиновича Рериха», 1917 год, картон, темпера, лак, 59,5 x 42,5 см., Государственная Третьяковская галерея, Москва.

Именно здесь был выполнен удивительный двойной портрет Мейерхольда — убивающего в красном и умирающего в черном. Это реальные эпизоды репетиций — Мейерхольд в красной одежде лучника показывает как на сцене надо убивать, а потом, взбежав на сцену в чем был в зале (а именно, во фраке и цилиндре), показывает, как надо умирать. В результате портрет, ставший в свое время в России одной из немногих знаменитых работ Б. Григорьева, приобрел фантастический символизм (его даже называют иногда провидческим).
«Портрет режиссера В. Э. Мейерхольда», 1916 год, холст, масло, 247 x 163 см., Государственный Русский музей, Санкт-Петербург.

В 1917 году художник приступил к одному из своих наиболее известных художественных циклов «Расея», работа над которым растянулась на несколько лет. Героями Бориса Григорьева на этот раз стали простые крестьяне из российской глубинки, а не только постоянные посетители художественных салонов Петербурга.
«Старуха-молочница. Из цикла «Расея», 1917 год, холст, масло, 62 х 70,5 см., Государственная Третьяковская галерея, Москва.

Крестьяне на картинах «Деревня», «Земля народная», «Олонецкий дед», «Старуха с коровой», «Девочка с бидоном» в упор глядят на зрителя из давящего пространства композиций. В их глазах немой вопрос, упрек и даже угроза. Это была галерея типов русской деревни, как ее понимала большая часть столичной артистической интеллигенции, к которой принадлежал художник, и для которой новый цикл явился откровением. Эти работы в стране, где забурлили революционные процессы, были встречены с огромным интересом. Александр Блок называл Григорьева художником мыслящим, но мыслящим «глубоко и разрушительно».
«Олонецкий дед», 1918 год, холст, масло, 81 x 71 см., Псковский государственный объединенный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник, Псков.

Октябрьский переворот художник встретил настороженно. Будущая неопределенность пугала, а восторженные лозунги победившего пролетариата ничего кроме вопросов не вызывали. Жестокая действительность революции быстро разрушила мир художника — замерзающий, голодный Петроград, кровь, жестокость и абсурдность того нового, что пришло в жизнь… Кроме всего прочего, у него был маленький ребенок, для которого негде было достать хотя бы молока и фруктов. Каждый день повергал художника во все большее уныние. При этом он не терял надежды устроиться в новой жизни. В 1918 году Григорьев вступил в 1-й профессиональный союз художников в Петрограде. Он увлеченно готовил иллюстрации к «Графу Нулину» и «Домику в Коломне» А. С. Пушкина, «Опасному соседу» В. Л. Пушкина, сотрудничал с журналом «Пламя», участвовал в оформлении Петрограда к первой годовщине Октября (эскизы декорации Английской набережной на темы поэзии Уолта Уитмена), преподавал в Свободных художественных мастерских (бывшем Строгановском училище).
«Автопортрет», 1916 год, холст, масло, Государственный Русский музей, Санкт-Петербург.

Время шло, но никаких улучшений для себя и семьи Б. Григорьев не видел, равно как и перспектив не будущее. В октябре 1919 года он решился бежать из большевистской России. Переезд ускорил большой скандал: в Петрограде, в Отделе изобразительных искусств Наркомпроса художник имел неосторожность высказаться против монополизации искусства государством. Бориса Григорьева обвинили в контрреволюционных взглядах. Чем это могло закончиться, было очевидно. Поскольку свободно уехать к этому времени было уже невозможно, пришлось идти на риск и авантюру.
«Улица блондинок», 1917 год, холст, масло, частное собрание.

Он посадил жену и сына в лодку в дачном пригороде Петрограда и налег на весла. По заливу, под осенним ветром семейство Григорьевых доплыло до Финляндии… Операция была более чем рискованной, но все обошлось благополучно. Григорьевы поселились сначала в Берлине, а с 1921 года — в Париже.
«Марсельская шлюха», 1923 год, холст, масло, частное собрание.

В Россию художнику уже не суждено было вернуться. Поэтому-то Борис Григорьев и оказался забытым на своей родине на последующие десятилетия. Белый эмигрант… О них запрещено было вспоминать в советской России. Новая власть быстро удалила произведения беглеца из музеев и заперла их в архивах запрещенных произведений искусства и литературы, известных как «Спецхран». Помимо нескольких искусствоведов, работавших в замкнутом круге, мало кто в России в те годы вспоминал его имя. В 1920-х — середине 1930-х годов художник жил и работал в США, путешествовал по Латинской Америке. В 1927 году он был приглашен в Чили на должность профессора Академии художеств; правда, из-за правительственного переворота приглашение было отменено, но в 1936 году приглашение последовало вновь. В 1927 году Григорьев купил участок земли в Кань-сюр-Мер (Прованс), где в своё время жили О. Ренуар, А. Модильяни, Х. Сутин, и поселился на вилле «Бориселла» (его супругу звали Элла).
«Борисэлла, вилла художника в Кань-сюр-Мер», 1937 год, холст, масло, частное собрание.

Всё у него складывалось в эти годы прекрасно. Единственное, что отравляло его существование — безумная тоска по родине. Что такое ностальгия, Григорьев узнал очень хорошо. Он общался по-дружески преимущественно с русскими людьми, занесенными как и он на чужбину, и теми, кто попадал на Запад в творческие командировки. Актеры МХТ Станиславского, находившиеся за границей в гастрольной поездке, приходили после спектаклей в студию Григорьева прямо в гриме, и он старался запечатлеть их в сценическом образе.
«Иван Москвин в роли Федора Иоанновича», 1920-е годы, холст, масло, Санкт-Петербургский государственный театральный музей, Санкт-Петербург.

«Я весь ваш, я русский и люблю только Россию, не будучи совершенно политиком, — признавался Григорьев в письме к Евгению Замятину, с которым дружил. — Сами судите, если еще можете, если Россия, страдаючи, не поняла, наконец, что была — постольку Россия, поскольку живы еще ее художники! Пасынков не должно быть больше, как было прежде. Или мы сыновья и нас надо приласкать или к чертовой матери — ее мать — старую ведьму. И без нее обойдемся». Только когда Евгению Замятину удалось в 1932 году выехать на Запад и первые месяцы по приезде он жил в квартире Григорьева, а летом на его вилле, и друзья могли много и откровенно обо всем говорить, Григорьев окончательно понял, что его Расеи уже нет, и надежды на возвращение бессмысленны.
«Циркачка», 1920-е годы, холст, масло, 108 х 67 см., Тульский областной художественный музей.

В 1930 году Григорьев начал преподавать в Париже в Русской академии, организованной Т. Сухотиной-Толстой, затем открыл частную школу живописи и рисунка. В 1930-е годы художник занимался в основном книжной графикой. Заслуживают восхищение циклы его рисунков к «Детству» М. Горького (1931), «Братьям Карамазовым» Ф. М. Достоевского (1932—1933). В 1935 году художник получил приглашение возглавить факультет в нью-йоркской Академии прикладных искусств. В эти годы у него состоялся ряд персональных выставок в Париже, Милане, Праге (в 1926 и 1932 годах выставки в Праге помогал организовать историк искусства Н. А. Еленев), Нью-Йорке, Чикаго.
«Парижское кафе», 1917 год, картон, гуашь, 46,5 х 50,5 см., Частное собрание

В последние годы жизни внешне преуспевающий художник все чаще впадал в уныние, единственным лекарством от которого ему служила работа. Борис Григорьев работал как никогда интенсивно — до полного физического изнеможения и нервного истощения. Незадолго до смерти художник закончил последний автопортрет, как бы поставив точку в замечательной серии портретов российской интеллигенции.
Автопортрет, 1938 год, холст, масло, частное собрание. Работу над этим автопортретом художник завершил, когда до смерти ему оставалось менее года.

В 1938 году он тяжело заболел, в конце октября 1938 года попал в больницу, где перенес сложную операцию. К его услугам были лучшие врачи, лучшая клиника Ниццы. К сожалению, ничего не помогло, и страшная болезнь победила. Умер Борис Дмитриевич Григорьев в своем доме в Кань-сюр-Мер 7 февраля 1939 года и был похоронен на местном кладбище. В последний путь Бориса Григорьева провожали всего семь человек.
«Лица в Париже», 1913 год, холст, масло, Санкт-Петербургский государственный театральный музей, Санкт-Петербург.

В 1989 году, на волне развернувшейся в нашей стране перестройки, при поддержке тогдашнего Председателя Советского Фонда культуры Дмитрия Лихачева была подготовлена первая персональная выставка художника, которая прошла в Пскове.
«Портрет Федора Шаляпина», 1918 год, холст, масло, частное собрание.

Весной 2019 года в Русском музее прошла выставка «Три петербургские коллекции». Среди прочих художников был представлен и Борис Дмитриевич Григорьев.
«Автопортрет», 1931 год, холст, масло, частное собрание.

Данный выпуск подготовлен по материалам:

1. Анри Гри. На выставке Бориса Григорьева: Впечатления // Новое русское слово. — Нью-Йорк, 1934. — 5 декабря (№ 7982)
2. Вейнбаум М. На разные темы: О чилийской эпопее художника Бориса Григорьева // Новое русское слово. — Нью-Йорк, 1934. — 12 декабря (№ 7989).
3. Борис Григорьев — декан класса живописи в Американской академии искусств // Новое русское слово. — Нью-Йорк, 1935. — 19 апреля (№ 8116).
4. Ван Розен Р. Принявший схиму: (К выставке картин Бориса Григорьева) // Новое русское слово. — Нью-Йорк, 1935. — 23 ноября (№ 8333).
5. Выставка картин Бориса Григорьева [в галерее Лилиенфельд] // Новое русское слово. — Нью-Йорк, 1938. — 6 января (№ 9103).
6. И. Борис Григорьев: К его новой выставке в Нью-Йорке // Новое русское слово. — Нью-Йорк, 1938. — 9 января (№ 9106).
7. Камышников Л. Неугомонная душа: На выставке художника Бориса Григорьева // Новое русское слово. — Нью-Йорк, 1938. — 13 января (№ 9110).
8. Отъезд Бориса Григорьева [во Францию] // Новое русское слово. — Нью-Йорк, 1938. — 16 апреля (№ 9203).
«Мужик с быком», 1920 год, картон, темпера, частное собрание.

Внимание! Авторские права защищены. При перепечатке, ссылка на автора — обязательна! © Copyright: Студия-И, 2021.

Выражаем искреннюю благодарность президенту фонда «Созидающий мир»(www.sozmir.ru), заслуженному строителю России Вячеславу Адамовичу Заренкову за поддержку в создании и публикации данного выпуска.

Эти произведения могут быть защищены авторским правом. Они размещены на сайте в соответствии с принципом «добросовестного использования» (fair use).

Произведения искусства, защищенные авторским правом, размещены на сайте исключительно для просмотра с информационно-образовательной целью. Изображения таких произведений запрещается копировать, печатать и воспроизводить в каком-либо виде, поскольку эти действия могут быть расценены как нарушение авторских прав.

Данные материалы сайта предназначены для использования исключительно в информационных, научных, учебных и культурных целях в соответствии со ст. 1274 ГК РФ. Использование в коммерческих целях или с нарушением правил, установленных ГК РФ, не допускается.