Студия И. Галереи интерьерной живописи

Данный выпуск осуществлен при поддержке проекта Вячеслава Заренкова «Созидающий мир»

Выпуск 542. Арефьев Александр Дмитриевич (Alexander Arefyev) (1931-1978).

Герой очередного выпуска Энциклопедии — Александр Дмитриевич Арефьев— известный советский художник, живописец, график.

Александр Арефьев родился в Ленинграде. Учился рисованию во Дворце пионеров им. А. А. Жданова, у педагогов М. А. Гороховой и С. Д. Левина. В 1944 году поступил в Среднюю художественную школу при Академии Художеств, однако в 1949 году был из школы отчислен.

В конце 1940-х годов отчисленные из СХШ художники вместе с А. Арефьевым объединились в группу. В 1974—1975 годах Арефьев принял участие в подготовке выставок художников-нонконформистов в ДК им. Газа и в ДК «Невский», сам участвовал в первой из них. Для творчества А. Арефьева характерно выражение духа протеста. Художник нередко отображал неприглядные и жестокие стороны жизни общества. Его интересовала жизнь ленинградцев, переживших войну или приехавших в город после войны. С 1975 году он стал членом Товарищества экспериментальных выставок. В 1977 году вместе с женой, Жанной Яценко, художник эмигрировал сначала в Австрию, затем во Францию.

Рассказ об этом талантливом художнике, работы которого хранятся в Государственном Русском музее, музее искусства Санкт-Петербурга ХХ-ХХI веков, в других художественных музеях, а также в многочисленных частных собраниях в России и за ее пределами, продолжает серию наших публикаций.

Итак, мы начинаем…

«Среди наших ребят не было формалистов — это значит: мы не шли изнутри себя живописным умением, создавая этим свой мир. Так никогда не было. Всегда на первом месте стояло наблюдённое, и после делался эквивалент ему красками… Всегда старались для этого выбрать такой объект наблюдения, который уже сам по себе приводит в определенный тонус необычностью видения ускользающего объекта: в окно, в замочную скважину, в публичный сортир, в морг» (А.Д. Арефьев).
«На набережной», 1960-е годы, холст, масло, частное собрание.

Он был одним из лидеров нонконформизма в Ленинграде и является легендой ленинградского андеграунда. Его творчество — связующее звено между столь популярным отечественным модернизмом 1920-х годов и нонконформизмом в художественной среде 1970-х годов. Этот художник зачастую отображал самые нелицеприятные стороны жизни общества, обращать внимание на которые было не принято у официальных художников. Являясь непревзойденным мастером света, он и его окружение брали сюжеты для своих полотен прямо из жизни, ничего не приукрашивая и не изменяя, используя современные трактовки даже для казалось бы далеких исторических тем. А имя его — Александр Дмитриевич Арефьев — художник удивительного природного дарования и трагической творческой судьбы, художник с которого фактически ведется отсчет петербургского экспрессионизма послевоенных лет.

Александр Дмитриевич Арефьев родился 3 августа 1931 года в Ленинграде в простой рабочей семье. Отец будущего художника приехал в город на Неве из сибирской глубинки, а мать была родом из небольшой деревни в Новгородской области. Молодые люди познакомились уже в Ленинграде, где и создали семью. Необходимо отметить, что многие биографические подробности жизни Александра Арефьева появились из рассказов и воспоминаний его друзей и просто современников героя нашего повествования, так что достоверность этих данных не всегда очевидна. Сам же художник в разговорах с окружающими часто был источником различных мифов и легенд о своей жизни, делал это вполне сознательно, преследуя при этом какие-то свои личные цели.

Александр был долгожданным и желанным ребенком в семье, жил окруженный любовью и заботой близких. Лето проводил у родственников матери в деревне в Новгородской области. Семья была дружной и по многим параметрам образцовой, родители неплохо зарабатывали, в семье был достаток. Жили Арефьевы на проспекте Газа в небольшом доме еще дореволюционной постройки (в войну был разрушен). Мама Александра содержала дом в чистоте и порядке, была хорошей хозяйкой (в доме всегда был хороший обед) и заботливой матерью, на плечах которой лежало и воспитание сына.
«Улица», 1960-е годы, бумага, гуашь, Государственный музей «Царскосельская коллекция»,.

Александр рано начал рисовать, проявляя при этом определенную сноровку и умение. Родители активно поддержали увлечение сына, приведя его в 1938 году в изостудию при ленинградском Дворце пионеров им. А. А. Жданова, где он познакомился со своими будущими товарищами по неформальному художественному объединению В.В. Громовым (р. 1930) и Ш.А. Шварцем (1929—1995). Первыми педагогами юного художника выступили Соломон Давидович Левин (1907—1990) и Мария Алексеевна Горохова (1903—1991), познакомившие его с основами художественной грамотности и структурной композиции. Впоследствии Александр Арефьев неоднократно и с большой теплотой вспоминал своих первых педагогов, фактически открывших для него дорогу в искусство.

Начало Великой Отечественной войны Александр встретил в Ленинграде. Отец мальчика в конце лета 1941 года был призван в ряды Красной Армии и о дальнейшей его судьбе никаких сведений не сохранилось. Александр в начале осени 1941 года был вывезен матерью, Л.А. Арефьевой, из прифронтового Ленинграда в эвакуацию в Новгородскую область, где с 1941 и по 1944 год оставался у родственников в деревне. В 1944 году уже после снятия блокады Арефьевы вернулись в город на Неве. Сразу по возвращении Александр поступил в Среднюю художественную школу при Академии Художеств, располагавшуюся там же на Васильевском острове, на четвертом этаже здания Академии.
«До чего хорошо кругом!», 1950-е годы, бумага, гуашь, частное собрание.

Первый после возвращения школы из эвакуации набор оказался удивительно богатым на таланты. Товарищами Александра Арефьева по школьному обучению оказались Александр Траугот (р. 1931), Михаил Войцеховский (р. 1931), Илья Глазунов (1930—2017), Леонид Миронов (р. 1930), Шолом Шварц (1929—1995), Кирилл Лильбок (1931—2003), Владимир Пекшев(Шагин)(1932—1999), Родион Гудзенко (1931—1999), Вахтанг Кекелидзе (р. 1931), Марк Петров (1933—2004). Собрались молодые художники разных возрастов и дарований, и так уж получилось, что уже на втором году обучения главными антиподами в классе стали Арефьев и Глазунов, между которыми существовали серьезные и, как им тогда казалось, непримиримые разногласия.

По воспоминаниям Александра Трагоута весь класс тогда разделился на два противостоявших друг другу лагеря: «передвижников» во главе с Глазуновым и «французов» во главе с Арефьевым. А так описывал это противостояние один из его главных героев — сам Илья Глазунов: «По выражению Гудзенко (вороватого малого, поклонника Сезанна, Матисса и т.д.), весь 11-й класс делает «под Глазуна», за исключением Траугота (сын лосховца), Арефьева и Миронова. Последние шли на реализм, но снюхались с Трауготом и переняли любовь к «цвету», хлещут без рисунка».
В СХШ у Арефьева сложились теплые и дружеско-доверительные отношения с Александром Трагоутом, а позже и с членами его семьи во главе с Г. Н. Трауготом, который до 1949 года являлся одним их педагогов СХШ. Георгий Николаевич Трагоут (1903—1961) и его супруга Вера Павловна Янова (1907—2004), были удивительно талантливыми художниками, членами знаменитого художественного объединения ленинградских художников «Круг художников», существовавшего в 1926—1932 годах и вобравшего в себя основные черты экспрессионистского искусства, получившего популярность среди художественной молодежи после выставок немецкого искусства в 1924 и 1925 годах. Арефьев же, благодаря своему буйному темпераментному характеру, был органично предрасположен к экспрессионизму.
«Прокруст», 1960-е годы, холст, масло, Zimmerly Art Museum, Нью-Брансвик, США.

В 1949 году Александра Арефьева вместе с А. Трауготом и М. Войцеховским отчислили из СХШ за «дурное влияние на учащихся». Кто-то из преподавателей тогда раздраженно бросил: «Они мне весь курс перепортят». Творческое противостояние Арефьева и Глазунова в стенах СХШ закончилось. По словам Владимира Шагина, когда Арефьева исключали из СХШ, Илья Глазунов, учившийся в параллельной группе, сказал: «Мы еще посмотрим, кто из нас станет хорошим художником, а кто плохим!». В течение последующих двух лет эта же участь постигла и друзей Арефьева по школе Владимира Шагина и Валентина Громова, фактически не дав им получить художественного образования. В конце 1940-х годов в стране развернулась широкая компания по борьбе с буржуазным космополитизмом, результатом которой стали очередные чистки в Академии художеств. Был уволен, а потом осужден и сослан в лагерь известный советский историк искусства Николай Николаевич Пунин (1888—1953), чьи лекции о французском импрессионизме регулярно посещали Арефьев и его товарищи. Это были годы художественного взросления Александра Арефьева, и именно в эти годы он сформировался как самостоятельный и яркий художник.
«Композиция на античную тему», 1963 год, холст, масло, 41,5 х 60 см., МИСП, Москва.

Он ориентировался в своем творчестве на французский импрессионизм и постимпрессионизм, работы парижской школы, которые он знал по репродукциям собрания Музея нового западного искусства в Москве и журналам. Он активно писал жизнь простых ленинградцев, переживших войну и страшную блокаду, жизнь ленинградских коммуналок, знаменитые ленинградские глухие дворики-колодцы, людей, сидящих на скамейках в скверах, стоящих на трамвайных остановках и у пивных ларьков. В его работах не находилось места только для парадной красоты признанных памятников архитектуры города на Неве.

В конце 1940-х годов отчисленные из СХШ художники вместе с А. Арефьевым объединились в группу, ставшую одним из первых очагов неформального художественного искусства в послевоенном Ленинграде. В группу кроме Арефьева вошли Валентин Громов, Владимир Шагин и Шолом Шварц (окончить СХШ удалось только Ш. Шварцу — остальные были исключены из СХШ за «формализм»), а также художник Рихард Васми и поэт Роальд Мандельштам. Неформалы собирались в комнате Мандельштама в коммунальной квартире на Канонерской улице близ площади Тургенева. В жарких спорах и тихих беседах рождались новые эстетические идеалы и новые для молодежной среды тех лет представления об общественной позиции художника, часто шедшие вразрез с общепринятыми советскими нормами. Принцип отказа от карьеры и от продвижения по социальной лестнице ради возможности свободного творчества, выработанный членами кружка, был усвоен последующими поколениями и стал для многих нормой жизни и поведения. Уже в 1950-е годы к «Ордену нищенствующихживописцев», как называли себя неформалы-подпольщики, присоединились Родион Гудзенко, Вадим Преловский, Валерий Титов и поэтесса Нина Маркевич.
«Мусорный бачок», 1950-е годы, бумага, гуашь, Музей нонконфорсмстского искусства, Санкт-Петербург.

Они много и увлеченно работали, на первых порах показывали свои работы друг другу для обсуждения, а позже начали проводить свои небольшие закрытые квартирные выставки, попасть на которые могли только избранные и по рекомендациям членов группы. Мягко говоря, не поощряла в те годы городская власть и милицейское руководство подобных мероприятий. Подобных групп нигде, кроме Петербурга, в сороковых, да и в начале пятидесятых годов не было.

Арефьев после СХШ окончил вечернюю школу. Его основные работы этого периода — городские пейзажи (Васильевский остров, Коломна), жанровые сцены. Арефьев и его друзья стали фактическими преемниками мастеров ленинградской школы. Необходимо заметить, что Ленинградская школа живописи никогда не была однородной и имела ряд различных направлений. Одним из таких направлений была линия,тесно связанная с примитивом, с формальным упрощением пейзажа. Ее-то они и стали развивать, поддерживая при этом и линию живописную,характеризовавшуюся установкой на выразительные возможности цвета.
«Хулиган», 1955 год, картон, масло, частное собрание.

Сходным был и сам процесс создания произведений. Общеизвестно, что художники Ленинградской школы живописи зачастую работали не с натуры (на пленэре), а по памяти, по своим воспоминаниям, фактически «сочиняя» свой пейзаж. Александр Арефьев тоже часто изображал один и тот же вид из своего окна, многократно повторяя и развивая его; такая приверженность к одному мотиву связывала Арефьева с А. С. Ведерниковым (1898—1975), А. И. Русаковым (1898—1952) и Н. Ф. Лапшиным (1888—1942). Арефьеву было чуждо изображение трудового героизма и пафоса труда, как требовала в те годы официальная советская культура. Арефьеву с его бунтарским характером был близок дух протеста, который он в своих работах выражал по-своему: символами его протеста были мосты, дворы и глухие брандмауэры.

В 1951 году Александр Арефьев поступил учиться в Ленинградский санитарно-гигиенический медицинский институт. В 1956 году был осужден за подделку медицинских рецептов; отбыл срок и был освобожден в 1959 году. В 1960 году художник прошел восстановительный курс лечения в неврологическом отделении Военно-медицинской академии. В этом же году познакомился с художником Михаилом Шемякиным, также бывшим учеником СХШ. В 1963 году Александр Арефьев предпринял неудачную попытку участия в конкурсе на проект памятника защитникам Ленинграда. Он не был допущен к конкурсу по формальным причинам — не имел членства в официальном творческом объединении. В этом же году он переехал жить в Петергоф, а в 1965 году был повторно осужден, получив небольшой срок за хулиганство. В 1966 году он вступил в члены Ленинградского горкома художников. В 1970 году участвовал в коллективной квартирной выставке в мастерской В. Овчинникова. В 1974—1975 годах Александр Арефьев принял участие в подготовке выставок художников-нонконформистов в ДК им. Газа и в ДК «Невский», сам участвовал в первой из них. С 1975 году художник стал членом Товарищества экспериментальных выставок. C этого времени принимал участие в нескольких квартирных выставках в Ленинграде и в Москве.
«Фойе», 1954 год, бумага, гуашь, частное собрание.

Работы Арефьева всегда отличались небольшими размерами (одно измерение обычно не превышало 50 см), что было характерно для большинства «неофициальных» художников. При этом само искусство художника характеризуется обилием и разнообразием пластических и технических экспериментов. Он пробовал работать темперой, самостоятельно изготовлял краски, растирая с маслом цветные карандашные грифели.

В конце 1977 года Александр Арефьев вместе с женой Жанной Яценкоуехали в эмиграцию по израильской визе в Вену; затем художник отправился в Париж, рассчитывая на помощь Михаила Шемякина, но не получил ее. Арефьеву удалось вывезти за границу часть своих работ, на средства от продажи которых он и жил. За границей художник не занимался творчеством и меньше чем через полгода, 19 мая 1978 года умер от цирроза печени. Александр Дмитриевич Алефьев был похоронен на кладбище Пер-Лашез, в 1990 году прах художника был перенесен и подхоронен в могилу Р. Ч. Мандельштама на Красненьком кладбище в Санкт-Петербурге. В сентябре 1998 года в эту же могилу был подхоронен и прах художника Р. Р. Васми. В мае 2012 года на «братской могиле» трех художников был установлен общий памятник.

Сегодня работы Александра Дмитриевича Арефьева находятся в собраниях: Государственного Русского музея, Музея нонконформистского искусства в Санкт-Петербурге; Zimmerly Art Museum, Нью-Брансвик, США; Государственного музея истории Санкт-Петербурга, Государственного музея «Царскосельская коллекция», а также в многочисленных частных собраниях в России и за ее пределами. Творчество А. Д. Арефьева оказало большое влияние на ряд петербургских художников, объединившихся позднее в группу «Митьки» — Дмитрия Шагина, Владимира Шинкарева.
«Женщина и хулиган», 1960-е годы, бумага, карандаш, гуашь, частное собрание.

В ноябре 2011 года в Новом музее (Санкт-Петербург, 6-ая линия В.О., 29) при поддержке Комитета по культуре Санкт-Петербурга состоялась выставка художников Арефьевского круга «Беспутные праведники. Орден Нищенствующих Живописцев (ОНЖ)». В рамках экспозиции было представлено около 200 работ легендарных художников ленинградского андеграунда — Александра Арефьева, Рихарда Васми, Шолома Шварца, Владимира Шагина и Валентина Громова. Проект был реализован в тесном сотрудничестве с рядом отечественных и зарубежных музеев, а также с участием целого ряда российских и зарубежных частных коллекцонеров. В октябре 2016 года в помещении K-Gallery прошла персональная выставка легенды ленинградского андеграунда Александра Арефьева, на которой было представлено более 300 живописных и графических работ художника, любезно предоставленных частными коллекционерами нашей страны и дальнего зарубежья.
«На берегу», 1954 год, бумага, карандаш, гуашь, акварель, 28,5 х 39,1 см., частное собрание.

Данный выпуск подготовлен по материалам:

1. Арефьевский круг / Сост. Любовь Гуревич. — СПб.: ООО «ПРП», 2002.

2. Герои ленинградской культуры. 1950—1980-е гг. / Сост. Лариса Скобкина. — СПб.: ЦВЗ «Манеж». 2005.

3. А. И. Струкова. Ленинградская пейзажная школа. 1930-е-первая половина 1940-х. М.: Галарт, 2011.

4. Валерий Траугот. Воспоминания // Experiment/Эксперимент: Журнал русской культуры. № 16: Шестнадцать пятниц: Вторая волна ленинградского авангарда: В 2 ч. L.A. (USA), 2010.

5. Андреева Е. Ю. «Орден непродающихся живописцев» и ленинградский экспрессионизм // Беспутные праведники, или Орден нищенствующих живописцев. Каталог выставки. СПб.: Новый музей, 2011.

6. Любовь Гуревич. Александр Арефьев // СПб.: Новый музей, 2011.
«Интерьер», 1950-е годы, холст, масло, Музей нонконфорсмстского искусства, Санкт-Петербург.

Внимание! Авторские права защищены. При перепечатке, ссылка на автора — обязательна! © Copyright: Студия-И, 2021.

Выражаем искреннюю благодарность президенту фонда «Созидающий мир»(www.sozmir.ru), заслуженному строителю России Вячеславу Адамовичу Заренкову за поддержку в создании и публикации данного выпуска.

Эти произведения могут быть защищены авторским правом. Они размещены на сайте в соответствии с принципом «добросовестного использования» (fair use).

Произведения искусства, защищенные авторским правом, размещены на сайте исключительно для просмотра с информационно-образовательной целью. Изображения таких произведений запрещается копировать, печатать и воспроизводить в каком-либо виде, поскольку эти действия могут быть расценены как нарушение авторских прав.

Данные материалы сайта предназначены для использования исключительно в информационных, научных, учебных и культурных целях в соответствии со ст. 1274 ГК РФ. Использование в коммерческих целях или с нарушением правил, установленных ГК РФ, не допускается.